Игорю Ромашину 60: «От игры против Крутова, Ларионова и Макарова кружилась голова»

- Игорь Николаевич, поздравляем с юбилеем, долгих лет Вам!
- Большое спасибо!

- Вы в МХЛ фактически со дня основания. Как лига изменилась за все эти годы, по сравнению с тем, когда все только начиналось?
- Видно, что лига развивается, но самое главное наше достижение – мы изменили отношение к молодежному хоккею в стране и сейчас ситуация кардинально отличается от того, что было до создания МХЛ. Я очень рад, что нам удается добиваться поставленных целей. Трудности никто не отменял, что-то получается лучше, что-то хуже, но игра в своей массе прогрессирует и для молодых ребят это большой трамплин для дальнейшего роста в профессиональном хоккее.

- Вы в хоккее уже почти 50 лет. Нет ощущения усталости от всего этого?
- Обычно если такое ощущение и есть, то оно проходит через пару дней (смеется). Выходных вполне достаточно, чтобы такие мысли пропадали. А на самом деле хочется поблагодарить всех, кто помогал мне оставаться в хоккее все эти годы и всех, кто дал мне возможность заниматься любимым делом в этом возрасте. Хоккею я посвятил всю свою жизнь и очень этому рад. Для мужчины очень важно заниматься любимым делом и чувствовать свою необходимость.

- Вы пришли в хоккей в 11 лет. Какие воспоминания остались о первых шагах в спорте?
- Очень хорошо помню свои первые коньки. Я тогда занимался футболом, причем играл довольно неплохо за школу «Динамо». Однако позднее хоккей перевесил и я никогда не забуду, когда мне сшили на заказ первые коньки. В «Динамо» работал сапожник, который шил бутсы, папа договорился с ним и мне сшили такие коньки-сапожки. Они были черно-белые, до сих пор стоят перед глазами.

- Сохранились?
- К сожалению, не сохранились, но в памяти стоят отчетливо. Отец вообще очень помогал мне, благодаря ему я и ушел в хоккей из футбола. Мы ходили на каток и он учил меня кататься. У него были такие «ножи», конькобежные коньки, на которых он ехал впереди меня, а я за ним. Был момент, когда отец учил меня бросать по воротам (как он это видел) и сам вставал в «рамку». Однажды, когда я в очередной раз пытался ему забить, шайба полетела высоко и попала ему прямо в лоб. Еще один момент, который я не забуду никогда.

- Ничего себе.
- Да, было небольшое рассечение, он был в порядке, но понял, что вставать в ворота не стоит, по крайней мере без соответствующей экипировки (смеется).

- А первую клюшку помните?
- Помню не так хорошо, в них не было ничего особенного, обычные деревянные клюшки. Мой отец работал механиком по лифтам. У него была небольшая мастерская и все клюшки, которые мне доставались выходили оттуда. С клюшками вообще было очень сложно, в этом плане я был не одинок. Делали как придется, амуницию изготавливали сами, потом перешивали… Сломанные клюшки папа ремонтировал и отдавал мне.

- Получается, в спортивную школу вы пришли довольно поздно?
- В спорт попал через бабушку. Она тогда работала в овощном магазине, а к его директору часто приходили в гости хоккеисты. Меня согласились просмотреть. Когда я пришел в ДЮСШ ЦСКА, ребята уже катались, были экипированы, приодеты. При этом коньки у меня были одни из самых продвинутых (смеется). Фактически, команда была набрана, но тренер Александр Николаевич Виноградов что-то во мне увидел, хотя внушительными физическими данными я не обладал. Так я попал в школу ЦСКА.

- Насколько в те времена было трудно если не попасть, то хотя бы прикоснуться к составу чемпионского ЦСКА?
- Не скажу, плохо это, или хорошо, но молодежь сейчас другая. Проблем не было. Благо, я жил не так далеко, на Водном стадионе, по московским меркам рядом с ареной. С утра ездил на тренировку, потом шел в школу и вечером тренировался с командой. Для меня это было в порядке вещей. У нас была очень сильная компания 1957-58 годов рождения, мы тогда в ЦСКА вообще не проигрывали. Было много игроков, например Вячеслав Фетисов, которые впоследствии проявили себя у нас в стране на, скажем так, любительско-профессиональном уровне (улыбается), а затем заявили о себе в полный голос.

- Вы ощущали, что играете в одной команде с выдающимися хоккеистами, будущими мировыми звездами?
- Конечно, когда мы стали постарше и молодежь стали подключать к играм команды мастеров, пробиться в основной состав было очень трудно. Но мы тренировались и с Харламовым, и с Михайловым, и с Петровым и другими великими игроками.

- Какие воспоминания остались о тех тренировках?
- Запомнился один веселый случай. Делали упражнение: нужно было стартовать от синей линии, сделать кувырок в средней зоне, подхватить шайбу и бросить по воротам. Анатолий Владимирович Тарасов был большой любитель таких упражнений, а нас, молодых он называл «полуфабрикатами». Получилось так, что я сачканул и не сделал кувырок, просто проехал и бросил. Тарасов это увидел и подозвал меня к себе. Подъезжаю к мэтру: «Ты что, не понял упражнение?» «Да, не видел, пропустил», - говорю.
Тарасов подозвал к себе Евгения Мишакова и говорит: «Покажи молодому, как нужно делать». Евгений Дмитриевич, ни слова не говоря, поехал, сделал кувырок, вскочил и точно бросил по воротам. «Понял?», - поинтересовался Тарасов. «Понял, понял, тренер». Через пять минут Евгений Дмитриевич подъехал ко мне и на чистом русском языке заверил, что если я еще хоть один раз чего-то не пойму, или не сделаю, то мне не поздоровится (смеется). С тех пор вопросов к тренерам у меня не возникало.

- Весело. Интересные у вас были упражнения.
- Анатолий Владимирович любил такие тренировки. Много кувыркались, работали с шайбой, но меньше бегали. Много работали с блинами, приседали. После того, как пришел Тихонов, бега стало намного больше. Когда тренировал Тарасов, больше работали с весами, на физику.

- Вопросов больше не задавали?
- Нет (смеется). Мне один раз объяснили и этого хватило на всю жизнь.

- Вы могли оказаться в ленинградском СКА, но этого не произошло. Почему?
- Было очень сложно пробиться в состав и тренер ЦСКА Константин Локтев сказал, что конкурировать с основой я пока не могу, но игровая практика нужна. Предложил вариант с ленинградским СКА. Но у мамы я был единственный сын и она, можно сказать, легла поперек двери и не пустила меня в Петербург.

- И тогда вы попали в «Крылья Советов»?
- Да, Игорь Николаевич Тузик, на тот момент тренер молодежной сборной, хорошо меня знал и предложил попробовать себя в «Крыльях». После этого я без малого 14 сезонов отыграл за эту команду.

- Какие воспоминания остались об Игоре Тузике, как о тренере?
- Ну это папа, можно сказать (улыбается), человек, который решил мою хоккейную судьбу. Благодаря ему появилась тройка Капустин-Тюменев-Ромашин. Молодые ребята, мы хорошо сыгрались, пытались пробиться, заявить о себе. Считаю, мы играли по-настоящему хорошо. Это не только нашей тройки касается, в «Крыльях Советов» было много молодежи.

- А какие отношения были между столичными командами в союзные времена, в частности между «Крыльями» и ЦСКА?
- Отношения всегда были хорошими. Не помню, чтобы в советские времена, или позднее были какие-то проблемы. Да и сейчас хоккеисты относятся друг к другу хорошо. На льду всякое может быть, но в целом – это спорт. Все мужики, все хотят выигрывать, а проигрывать никто не любит, будь то «Крылья Советов», «Спартак», ЦСКА, или «Динамо». А после игр часто собирались вместе и со спартаковцами, и с армейцами, так что никаких проблем.

- К слову о «Крыльях Советов», каково было видеть возвращение команды к профессиональному статусу после долгого отсутствия?
- Здесь искренние слова благодарности заслуживает Алексей Морозов. Многие пытались возродить команду, а благодаря ему это, наконец, получилось. Конечно для меня это большая радость. Надеюсь, что это надолго, что команда будет жить, расти и развиваться. Очень надеюсь, что в будущем мы увидим команду в КХЛ, но и тот факт, что «Крылья» возродились в МХЛ – это очень важный шаг и для школы и для сетуньских ребят. Сетунь – это вообще отдельная история, когда дело касается хоккея. Это район, который всегда болел и будет болеть за «Крылья Советов». Здесь свой болельщик, который поддерживает команду всегда и даже сейчас игры в регулярном чемпионате МХЛ собирают полторы-две тысячи зрителей. При этом они не покидают трибуны и в трудные времена. Это тот болельщик, который всегда с командой, и в горе, и в радости.

- Вернемся к вашим достижениям. Бронза чемпионата СССР вместе с «Крыльями». Какие воспоминания остались о том чемпионате?
- Очень тяжелый был сезон, но нам удалось занять третье место. В команду было пробиться очень сложно, все-таки клубов было не так много, как сейчас. Для того, чтобы заиграть, нужно было прикладывать много усилий, а за место в составе буквально воевать. Когда мы, молодые игроки пришли в «Крылья Советов», не все были этому рады, потому что все понимали - предстоит серьезная конкуренция. Приходилось постоянно доказывать как в играх, так и на тренировках. При этом все были как на ладони. Образно говоря, если ты отстой, то это всплывет очень быстро (смеется). При этом если у тебя получалось – отношение партнеров и тренеров было совсем другое.

- Шайбы собирали на тренировках?
- И шайбы собирал, и станок таскал. Нормально к этому относился, никаких обид. Молодые все через это проходили. Ничего страшного нет в том, что молодой игрок собирает шайбы после тренировки.

- Как отмечали бронзу?
- Ничего особенного. Вообще была другая система подготовки, очень много времени проводили на сборах и когда с них отпускали буквально на пару дней – за это время нужно было много чего успеть (смеется). Когда выиграли бронзу, то мы конечно собрались командой, отметили, ничего особенного.

- ЦСКА становился чемпионом из года в год. Как вы думаете, с таким составом и такими успехами первое место может превратиться в рутину?
- Для любого спортсмена события прошлого года – это не залог успеха в нынешнем. Это не значит, что победы будут преследовать, несмотря ни на что. Ребята из ЦСКА также постоянно тренировались, совершенствовались, готовились. Почивать на лаврах – это неправильно и настоящие спортсмены никогда не будут так делать. Все понимают, что взойти на вершину – это одно, а удержаться там – совсем другое. То, что ЦСКА в ту эпоху был многократным чемпионом – абсолютно заслуженно. Честь им и хвала.

- В 1977 году вы выиграли чемпионат мира среди молодежных команд, попутно став самым результативным игроком сборной и попав в символическую команду турнира. Какие воспоминания остались об этом соревновании?
- Это очень яркий момент. Чего только стоили одни проводы из «Крыльев». На Чемпионате мира играл я вместе с Сергеем Макаровым и новосибирцем Михаилом Толочко. Запомнилась финальная игра против канадцев. После первого периода мы выигрывали 6:0. Второй прошел без заброшенных шайб и мы немного расслабились, кто-то уже наверняка начал праздновать. Против канадцев с таким настроем выходить нельзя. И тут началось: 6:1, 6:2, 6:3, 6:4…Потом был момент, когда мы остались втроем против пятерых канадцев. Я тогда выходил и в меньшинстве, и в большинстве. В итоге выстояли, выиграли, эмоции, воспоминания на всю жизнь. Хорошо, что так получилось. Забей тогда канадцы и при счете 6:5 мы бы могли еще больше занервничать. Кстати Фетисов был признан лучшим защитником турнира.

- Вы также выиграли с «Крыльями» Кубок европейских чемпионов. Расскажите об этом турнире и чем он запомнился?
- Финал турнира «Крылья Советов» - «Дукла» (Чехословакия) проходил в двух матчах. Первый матч в гостях мы проиграли, а второй играли в Москве и выиграли с разгромным счетом 7:0, одну из шайб забросил я. Кубок европейских чемпионов – это аналог футбольной Лиги чемпионов, где выступали лучшие команды европейских стран. Игры шли на выбывание, мы выиграли по сумме двух матчей. Это также один из моментов, которые запоминаются на всю жизнь.

- Какие матчи вам запомнились помимо финалов с «Крыльями» и молодежной сборной?
- Запомнились игры с канадскими профессионалами, когда «Крылья» играли серии с командами НХЛ и ВХА, лигой, которая должна была стать конкурентом НХЛ. Туда перешли многие именитые хоккеисты и мы ездили с ними играть. Были серьезные серии, по восемь матчей. Мне посчастливилось играть и против Горди Хау, и против Бобби Халла, я играл на последнем матче Бобби Орра, когда «Крылья Советов» встречались с «Бостоном».

- Проводили легенду достойно?
- Мы выиграли тот матч (1:4 – прим). Возможно, у него не самые положительные впечатления остались о той игре, да и нас потом никуда не приглашали, но атмосфера была великолепная. Канада в плане хоккея – это вообще что-то невероятное. Когда выходишь на лед в забитом под завязку 15-20-тысячном дворце – это особые ощущения. Ну и конечно отдельная история – как они болеют. Реагируют на каждое движение. До игры конечно волновались, когда нас представляли толпа обычно гудела так, что закладывало уши. Но когда выходили на лед играть – не думали об этом.

- С маленькими площадками были затруднения?
- Когда мы впервые вышли на эту площадку, играли против «Эдмонтона». Стекло было по всему периметру площадки, а сама арены была маленькая. Помню, мы несколько опешили, когда увидели выходящих на лед двухметровых канадских защитников. Было ощущение, что им достаточно взяться за руки и бежать будет некуда. Первый период так обычно вкатываешься, привыкаешь и только потом вспоминаешь что и ты что-то можешь (улыбается). С канадцами в этом плане проще было играть, потому что нужно было быстрее двигаться, соображать. Ты понимаешь, что если шайба у тебя, физический контакт будет в любом случае, даже после передачи. У нас так не играли, но это все дело привычки. Приспособились и дали хороший отпор.

- Вы долгое время работаете в молодежной лиге, а тренировать молодежь никогда не было желания?
- Думаю, тренер – это нечто такое, что находится внутри. Я очень бережно отношусь к профессии тренера, потому что мне посчастливилось общаться с большим количеством великих наставников – Тарасовым, Юрзиновым, Тихоновым и другими. Это люди, которые сыграли большую роль в моем становлении, как хоккеиста и сделали так, что из меня что-то получилось. Тренером и особенно детским тренером нужно родиться. Детям нужен не столько тренер, сколько педагог и этому нужно посвящать себя всего, от многого отказаться. Помню, что Александр Николаевич Виноградов просто пропадал с нами на льду. Когда я закончил играть в 1989 году, такой силы в себе не чувствовал и решил заниматься семьей. К тому же тогда в хоккее и вообще в стране была сложная финансовая ситуация. Но в итоге я очень рад, что мне удалось вернуться в хоккей.

- При этом вам все же пришлось однажды стать тренером объединенной команды МХЛ «Красные Звезды» во время очередного североамериканского турне.
- Да, довелось немного потренировать. Получилось так, что у Игоря Горбенко были проблемы с визой, а Вячеслава Рьянова, нынешнего тренера «Чайки», вызвали в основную команду «Торпедо». Предложения возглавить команду КХЛ приходят не каждый день, поэтому мы Вячеслава Серафимовича конечно отпустили, а я остался один на хоккейном хозяйстве и четыре матча в США руководил командой.

- Как ощущения?
- Когда выигрываешь – ощущения нормальные (улыбается). Были и противоречивые моменты. Например один эпизод произвел на меня сильное впечатление. Все-таки находиться на трибуне это одно, а стоять на скамейке запасных со всей командой – совсем другое. Перед последней игрой я давал установку и у нескольких ребят были совершенно пустые глаза. Когда пытаешься достучаться до игрока, а у него при этом стеклянные глаза – это довольно неприятный момент. Но через такое, видимо, должен пройти любой тренер.

- Лучшие партнеры по звену, с которыми вам приходилось играть?
- Нам очень повезло, что меня, Игоря Капустина и Виктора Тюменева поставили в одну тройку. У нас было отличное взаимопонимание и никогда не возникало вопросов кто должен бежать назад, или вперед. Мы старались отрабатывать и впереди, и сзади всей тройкой, помогали друг другу. Поэтому у нас и получилось проявлять себя. Позже я играл с Сергеем Пряхиным, Евгением Штепой, которые были помоложе и в какой то степени я для них был дядькой, старался во всем помогать.

- Лучшие хоккеисты, против которых довелось играть вам?
- На мой взгляд, сильнее тройки Михайлов-Петров-харламов не было. Но если брать всю пятерку, то Крутов-Ларионов-Макаров в нападении и Касатонов-Фетисов в защите – я сильнее этого звена никогда нигде не видел. Там вообще не было разделения на защитников и нападающих, они впятером «возили» соперника по всей зоне, понимали друг друга с полуслова. Порой у нас там просто кружилась голова. Я не играл против пятерки сильнее этой, даже если брать канадцев. Такой сильной комбинационной игры я не видел нигде. Для меня это по-прежнему лучший, идеальный хоккей.

- Кому было сложнее всего забивать?
- Я забивал и Третьяку, и Мышкину, и многим знаменитым голкиперам того времени. Но Третьяк – это все-таки отдельная величина, когда дело касается вратарского мастерства. С Владимиром Мышкиным мы вместе росли в «Крыльях», потом он ушел в «Динамо», забить ему было непросто. У нас в «Крыльях» был Александр Сидельников, также прекрасный вратарь.

- А есть современные игроки, которыми вы восхищаетесь?
- Мне очень импонирует Павел Дацюк. С учетом того, что начал он поздновато, он вырос в великого игрока. Я таких людей называю автономными. Он может накрутить защитника, может забить, может отдать, может все сделать сам, просто красавец. Овечкин немного не такой, он больше зависим от партнеров, ему нужно, чтобы кто-то отдал первый пас, создал ему момент. При этом человека, который обладает лучшими снайперскими качествами у нас, наверное, никого сейчас нет. Дацюку же никто не нужен. Он сам может нарисовать на льду картину, попутно заставив выпрыгнуть из штанов всю пятерку соперника и вратаря заодно.

- Завершая наш разговор, если брать времена, когда играли вы, что кардинально изменилось в нашем хоккее и чего не хватает?
- За исключением того, что тогда трава зеленее была и солнце ярче светило (смеется)? Если серьезно, то мы отстали от того, куда ушел канадский хоккей. Когда я выходил на лед, мы играли с канадцами на равных. Сейчас я этого сказать не могу. Нужно отдать должное канадцам, они забрали все самое лучшее, что было у нас, при этом сохранив собственные традиции, бойцовские качества. У нас же был провал, от которого мы пытаемся оправиться до сих пор и немного отстаем. Искренне надеюсь, что отставание будет сокращаться, но для этого нужно работать, для этого и была создана Молодежная хоккейная лига.